La Repubblica: Зурофф: "Я веду охоту на 10 последних нацистов"
Андреа Таркуини
Визенталь умер, и Зурофф занял его место. Он работает с упорством шерифа. "Главная десятка, суперразыскиваемые, – рассказывает Эфраим Зурофф, – все они были исполнителями, виновными в гибели сотен и тысяч людей. Один из них занимал высокий пост. При условии, что он еще жив: Алоис Бруннер, заместитель Эйхмана. Я каждую ночь мечтаю о том, как схвачу его. Вот уже несколько десятилетий он скрывается в Сирии".
От чтения списка Зуроффа охватывает дрожь. Просыпаются страшные воспоминания о Холокосте. Вот, например, Бруннер: 47 тысяч евреев направлены в лагеря на территории Австрии, 44 тысячи – в Грецию, 23500 – во Францию. "Он получил два письма со взрывчаткой, к сожалению, при этом потерял только глаз и три пальца", – говорит охотник за последними нацистами.
Ариберт Хайм, Доктор смерть, соперник Менгеле. "После жестоких экспериментов он при помощи смертельных инъекций убил сотни "пациентов". Мы не знаем, где он находится, мы вышли на его след в Испании, но он вновь исчез. Возможно, он в Южной Америке".
Зурофф и его команда не знают передышки в своей охоте за последними нацистами. "Это действительно последний шанс, время поджимает, мы работаем как в дополнительное время в ходе футбольного матча", – говорит шериф Иерусалима. "Во многих случаях существует проблема политической воли. Или, правильнее, отсутствия политической воли оказывать нам помощь. Германия сотрудничает, но Австрия – это крайний случай. В этой стране сложился климат, при котором отказываются признавать ответственность за прошлое. У них проводят расследования, но не наказывают". "Давайте вместе просмотрим список, за каждым именем – своя история", – продолжает Зурофф. История охоты на преступника, а с другой стороны – пособничества и политического содействия преступникам.
Вот Эрна Валлиш, бывшая охранница Майданека (концлагеря в Польше. – Прим. ред.). Или Миливой Аснер, бывший начальник полиции в Славонской Пожеге. "Австрия отказывается судить его и не хочет экстрадировать Аснера, который спокойно живет в Клагенфурте". Особое значение, говорит Зурофф, имеет последний контакт Центра Визенталя с Белградом: сербское правительство обещало приложить усилия к тому, чтобы добиться экстрадиции трех из 10 старых нацистов из стран, где они проживают. Зачастую им оказывают помощь.
"Речь идет о конспиративных формах оказания помощи последним нацистам, – рассказывает шериф. – Как, например, деятельность организаций, близких к неонацистам, таких, как Stille Hilfe ("Тихая помощь"). Но нам не противостоит организация "Одесса" (тайная организация, помогавшая нацистским военным преступникам. – Прим. ред.), как в детективах. Более серьезная проблема возникает в том случае, когда правительства и прокуратуры, даже перед лицом неопровержимых доказательств, не предпринимают никаких шагов. Немцы действуют, а с Австрией просто скандал. Если мы запрашивает у Австрии информацию, то 95% ответных телефонных звонков из Австрии – антисемитского характера. Или, вот, например, дело Сандора Кепиро, бывшего офицера венгерской жандармерии. "На его совести, по меньшей мере, 2000 казней. До 1996 года он жил в Аргентине. Он пошел в венгерское консульство, заявил о желании вернуться на родину и получил на это разрешение. Теперь он спокойно живет в Будапеште". Как и его соотечественник Кароль Зентай.
"Теперь, после начала нашей операции, мы надеемся на то, что схватим их, предадим суду. Мы знаем или предполагаем, где они находятся, у нас имеются улики против них", – говорит Зурофф. Некоторые приговорены, но уже никогда не смогут отбыть наказание. Как Альгимантас Дайлиде, литовец, приговоренный в Вильнюсе за сотни арестов и депортации, но приговор так и не был приведен в исполнение. Или Харри Мяннил. Он укрылся в Венесуэле, а потом в Эстонии ему был вынесен оправдательный приговор. "Для всего мира, но, прежде всего, для стран, которые все еще закрывают глаза и отрицают их роль во Второй мировой войне, судебные процессы над десяткой нацистов стали бы решающим моментом справедливости и осознания. Но отсутствие политической воли передать этих людей в руки правосудия спустя десятилетия – это наш самый упорный враг. Это последняя возможность свершить правосудие, других возможностей уже не будет".
