Сильван Шалом: Израиль должен стать, наконец, нормальной страной. Интервью
Вице-премьер и министр по развитию Негева и Галилеи и региональному сотрудничеству Сильван Шалом, один из лидеров партии "Ликуд", любезно согласился ответить на вопросы NEWSru.co.il.
Расскажите, пожалуйста, о работе министерства по развитию Негева и Галилеи.
Наше министерство занимается вопросами, которых никто до сих пор не касался, а также выступает в качестве координатора, когда следует обеспечить сотрудничество других ведомств. Мы проводим в жизнь множество проектов, как небольших, так и весьма значительных. К примеру, открытие медицинского факультета в Цфате. Эту задачу правительство поручило моему министерству, и мы выполнили ее. Сегодня факультет принимает тех, у кого уже есть первая степень, но со временем я планирую превратить его в полноценный мединститут, где студенты будут получать все шестилетнее медицинское образование. Факультет откроет свои двери в октябре, сначала для 130 студентов, но затем мы надеемся довести их число до 1.000. Более того, я хочу, чтобы факультет стал базой для нового университета, из нескольких кампусов, разбросанных в разных местах. Появление высшего учебного заведения в Галилее непременно поможет повысить качество жизни на периферии.
Я также добился утверждения плана по строительству железной дороги в Кармиэль.
Я помню, вы говорили о попытке срыва прокладки железной дороги в Кармиэль.
Да, министерство финансов требовало вместо этого принять проект о строительстве трамвайной линии. Дело в том, что железная дорога из Кармиэля рано или поздно будет продлена до Цфата и дальше, а трамвайная линия – нет. Минфин предпочитал трамвай по соображениям экономии. Пришлось выдержать нелегкую битву, пока министр транспорта не поддержал меня и не решил вопрос в пользу железной дороги, вопреки позиции чиновников минфина и своего министерства.
В Негеве мое министерство занимается, например, гражданской стороной переноса военных баз, в том числе, выделением средств для субсидирования съемного жилья, строительством новых районов, информационной поддержкой, развитием транспортной системы и другими подобными вопросами.
Нам удалось разморозить проект по строительству под Беэр-Шевой парка для проведения автомобильных гонок. Это очень важный проект, так как предусматривает создание рабочих мест, привлечение туристов и многое другое. В перерывах между гонками парк будет использоваться для обучения военных и гражданских водителей грузовиков.
Еще один серьезный проект связан с обновлением промышленных зон в южных районах – ремонт дорог, улучшение освещения и т.д. Помимо этого, мы начали работу над созданием большой промзоны в Нетивоте, первым туда переедет завод "Тара", который примет около тысячи человек. За ним последуют и другие.
Помимо этого, я придаю огромное значение вопросам образования, не только высшего, но и среднего. Именно у нас, на периферии, началась реализация проекта по созданию современных классов, с электронными досками вместо обычных и с другим компьютерным оборудованием. Мы начали с подготовки 400 классов, но потом решили довести их число до 1.000. Уже готова первая сотня. Кстати, нигде в центре страны такого нет. Мы работаем над этим проектом вместе с Всемирной сетью школ "Орт". Они выделили 15 миллионов шекелей, и мы столько же. Министерство просвещения обеспечило подготовку учителей. Есть и другие проекты, например, "пароль для каждого ученика", чтобы школьники могли из любого места лично связаться через интернет с учителем.
Я считаю, что необходимо обеспечить всем равные возможности для реализации потенциала. Хорошее образование облегчает создание успешной карьеры, а это ведет к сокращению социального неравенства. Могу привести личный пример. Я вырос в Беэр-Шеве, и, как тогда считалось, не мог стать тем, кем стал. Но, благодаря маме и своим собственным усилиям, я и мой брат смогли успешно закончить школу, а затем и университет. Я освоил сразу несколько профессий, я и юрист, и аудитор, и экономист, а вторая степень у меня по управлению общественными компаниями. Так что для меня образование стоит на первом месте.
Мы также занялись строительством тренажерных залов и спортплощадок. До сих пор правительство не строило тренажерные залы, но я решил, что пора заняться и этим.
В целом хочу сказать, что, если ранее министерство по развитию Негева и Галилеи считалось чем-то малозначительным, то сегодня наш бюджет вырос в пять раз и достиг миллиарда шекелей. Думаю, после моего ухода за этот пост будут соревноваться многие.
Вы поддерживаете реформу политической системы?
Поддерживаю, но с оговорками. Наше общество все еще состоит из множества групп – религиозный сектор, арабский сектор, новые репатрианты и т.д. Все они заслуживают представительства во властных структурах, и парламентская система обеспечивает им это представительство. Но при этом необходимо многое изменить. Во-первых, нужно поднять электоральный барьер до 4%. У нас в Кнессете есть то 12, то 15 фракций, это же безумие. Пусть лучше будет 6-7 крупных партий. Во-вторых, сократить количество вотумов недоверия. Ведь мало кто знает, что еженедельная подача вотума недоверия выливается в ожесточенные кулуарные споры в коалиции. Партии начинают выдвигать все новые и новые требования. Например, недавно депутаты от ШАС отказывались явиться на голосование по вотуму недоверия, пока не выполнят одно из их условий. Этому нужно положить конец. В-третьих, премьер-министр должен получить более широкие полномочия. Не следует обращаться в Кнессет за одобрением каждого назначения и каждого указа. Это, опять-таки, дает партнерам по коалиции возможность требовать новых уступок. Последнее мое предложение связано с предыдущими. Если нам удастся обеспечить стабильность правительства, то нужно будет ограничить каденции премьер-министра двумя сроками подряд.
А что вы думаете о предложении увеличить число депутатов Кнессета?
Нет, с этим я не согласен. Аргументы сторонников понятны: когда четверть депутатов занимают министерские посты, а еще примерно столько же исполняют обязанности председателей фракций и председателей парламентских комиссий, работать просто некому. Но я полагаю, что эта проблема будет решена с помощью повышения электорального барьера.
Вы будете бороться за пост председателя партии "Ликуд"?
Я не отвергаю никакую возможность. У нас демократическое общество. В прошлом нередко какой-либо член партии оспаривал лидерство действующего главы правительства. Шарон боролся за пост главы "Ликуда" с премьером Шамиром, Нетаниягу – с премьером Шароном, Перес – с Рабиным и т.д. Это совершенно легитимно.
Вы знаете, что я дважды мог стать главой правительства? В первый раз в 2001 году, когда были выборы премьер-министра. Я тогда рассматривал возможность баллотироваться на пост главы "Ликуда", против Шарона и Нетаниягу. По опросам Шарон выходил самым слабым кандидатом, и у него же было меньше всего шансов победить Барака. Нужно было принимать решение очень быстро, и в итоге я решил отказаться от борьбы. Однако затем вдруг Нетаниягу снял свою кандидатуру, так как не смог добиться обещания распустить Кнессет. Так что если бы в итоге я остался против Шарона, то наверняка победил бы, ведь мои позиции в партии были очень сильны. А затем я бы одолел и Барака.
Второй раз произошел, когда Шарон ушел из "Ликуда". Он звал меня с собой, но я отказался, так как считал своим долгом оставаться в партии. Советник Шарона Реувен Адлер уговаривал меня, говорил, что я совершаю большую ошибку, но тщетно. Потом с Шароном случилось несчастье. Многие думают, что Ольмерт стал премьером, потому что занимал пост первого вице-премьера, но это не так. Закон гласит, что в такой ситуации главой правительства становится один из членов правящей фракции. Если вы помните, Ципи Ливни и Меир Шитрит отказались от борьбы в пользу Ольмерта. А я на тот момент был "Ликуде". Будь я "Кадиме", премьером был бы я.
Но я совершенно не жалею по этому поводу. Мой выбор был осознанным, я предпочел оставаться верным ценностям.
Хочу спросить вас о мирных переговорах с палестинцами. Почему нет никакого прогресса? Что нужно сделать для продвижения мирного процесса?
Как говорят американцы, для танго нужны двое. Палестинская сторона совершенно не заинтересована в ведении мирных переговоров с нашим правительством, о чем дала понять в первый же день после приведения к присяге министров. Они стали придумывать разные бессмысленные отговорки. Сначала требовали признать принцип "двух государств для двух народов". Это же абсурд – неужели кто-то всерьез считал, что после того, как несколько правительств подряд признавали этот принцип, придет Нетаниягу и откажется от него? Однако глава правительства решил пойти навстречу палестинцам и выступил с речью в Университете Бар-Илан. Я был уверен, что он напрасно сделал те заявления, так как палестинцы просто не хотели переговоров. После его речи палестинцы сказали, что нельзя вести переговоры и продолжать строить поселения одновременно. Тоже абсурд, ведь до сих пор ни одному израильскому правительству таких требований не предъявляли. Но мы пошли им навстречу опять, заморозив строительство на 10 месяцев. Я, кстати, снова был против, так как считал бессмысленными такие уступки. Палестинцы подтвердили мою правоту. Затем они потребовали еще три месяца, чтобы оговорить постоянные границы. Это было бы страшной ошибкой, так как мы отказались бы от единственного нашего преимущества – территории, а они сохранили бы позиции по всем остальным вопросам.
Я не удивлен отсутствием желания у палестинской стороны. Ни один палестинский лидер сегодня не в состоянии потребовать меньше, чем Арафат, который отверг предложение Барака. Я очень надеюсь также, что ни один израильский лидер не предложит палестинцам больше, чем предложил тогда Барак, а лучше бы и этого не предлагать. Напомню, он уступал 97% Иудеи и Самарии, с компенсацией за оставшиеся 3%, отдавал контроль над Храмовой горой и тремя кварталами Старого города, отступал к границам 1967 года и даже соглашался принять 100.000 беженцев. Переговоры сорвались лишь из-за того, что Барак потребовал от Арафата объявить окончание конфликта и обязаться не выдвигать новых претензий. Палестинский лидер отказался, к счастью для нас. Но он установил определенный стандарт требований, снизить который сегодня никто из палестинцев не может.
Это не значит, что не нужно пытаться прийти к компромиссу. Нужно действовать в других областях, в первую очередь, в экономической.
Когда вы были министром иностранных дел, то много говорили о налаживании добрых отношений с арабскими странами. Говоря об успехе на этом направлении, вы особо выделяли два государства, которые сейчас переживают тяжелый кризис – Египет и Тунис. Как вы оцениваете происходящее на Ближнем Востоке и в Северной Африке? Следует ли Израилю выдвигать какие-то инициативы, предпринимать какие-либо действия на фоне этих революций?
Вне всякого сомнения, речь идет о настоящем землетрясении. И сегодня мы еще далеки от завершения этих кризисов. Мы не можем знать, закончится ли все демократизацией. Более того, демократизация способна привести к власти элементы, менее всего поддерживающие демократию. Самый близкий пример – выборы в ПА, на которых победил ХАМАС. Превращение арабских стран в настоящие демократические государства можно только приветствовать, но я не берусь предсказать, будет ли такой результат у текущих процессов. Египет тут служит ключевой страной, определяющей общую тенденцию.
Нам следует сделать несколько выводов из происходящего. Во-первых, отныне совершенно ясно, что нестабильность Ближнего Востока не связана с палестино-израильским кофнликтом, вопреки тому, что нам говорили все эти годы. Нестабильность арабских стран вызвана внутренними причинами. Во-вторых, все будущие мирные соглашения должны опираться на договоренности по безопасности, и никак иначе. Нам не нужен мирный договор на тридцать лет. В соглашении с Египтом есть такая договоренность, это демилитаризация Синайского полуострова. Так что никаких компромиссов по вопросам безопасности в будущих соглашениях быть не может. В-третьих, необходимо использовать более широкий, стратегических подход к ситуации. Мы наблюдаем грандиозную битву между Ираном и западными странами за гегемонию на Ближнем Востоке, и исход этой битвы будет иметь важнейшее значение. Иран ведет себя так, будто уже стал новым господином региона. Я полагают, что в итоге Тегеран будет поставлен на колени, с помощью решений Совета безопасности ООН и новых санкций.
Вы считаете, что санкции способны остановить Иран?
Да, я уверен в этом. Санкции в свое время возымели свой эффект в отношение ЮАР, Ливии и КНДР. Более жесткие меры в отношении Ирана тоже будут эффективны. Тегеран уже сейчас испытывает большие трудности. В иранском руководстве идет спор по поводу будущей политики. Они выбирают между развитием ядерной программы и диалогом с Западом. Али Хаменеи предпочел ядерную программу, и теперь они пожинают плоды. Не только СБ ООН ввел санкции, ведь многие западные страны предприняли и продолжают предпринимать свои, односторонние шаги. Например, несколько месяцев назад президент США Барак Обама побывал в Индии, где обсуждал, в частности, вопрос о поставках бензина в Иран, ведь индийские заводы перерабатывают около 15% всего иранского бензина. Разумеется, есть еще Россия и Китай, у которых свои интересы в Иране.
В заключении я хотел бы попросить вас рассказать подробнее о двух ваших инициативах: о продлении летнего времени и о превращении воскресенья в выходной день.
Я полагаю, что давно пора начать думать "по-граждански", а не "по-военному". Вопросы безопасности очень важны, но сегодня есть множество других, не менее важных вещей. Сегодня Израиль должен быть связан с остальным миром. Один из способов – установить порядок перехода на летнее время в соответствии с европейскими странами. Возражения религиозных партий мне кажутся несущественными, я сам соблюдаю пост на Йом Кипур. Допустим, лишний час воздерживаться нелегко, но ведь летом у нас есть пост на 9 Ава, который заканчивается после восьми часов вечера. Ничего, справляемся. Более продолжительный период летнего времени необходим. Я не слишком доверяю комиссии, созданной министром внутренних дел, но посмотрим, что они напишут в докладе, который должны представить в мае. В любом случае, я буду добиваться продления летнего времени, с их рекомендацией или без нее.
Но летнее время имеет меньшее значение, чем введение выходного дня в воскресенье. Сегодня у нас фактически нет нормальных выходных в конце недели. Это только в Тель-Авиве думают, будто в пятницу после обеда можно найти открытый магазин. В прочих районах страны дела обстоят совсем иначе, там после полудня и до исхода субботы человеку некуда пойти. Помимо этого, мы оказываемся отрезаны от мира три дня в неделю – в пятницу-субботу у нас все закрыто, в воскресенье – у них. Поэтому я предлагаю сделать следующее. Пятница станет укороченным рабочим днем, с шестью часами. Оставшиеся два с половиной часа распределятся между понедельником, вторником, средой и четвергом. То есть, рабочая неделе по-прежнему останется в размере 42,5 часов. Мою инициативу уже поддерживают председатель профсоюзов Офер Эйни, глава Объединения промышленников Шрага Брош, глава Объединения торговых палат Уриэль Лин, владельцы гостиниц и органы местной власти, а сейчас я буду проводить консультации с организациями учителей и другими структурами. В целом, пока с этой инициативой не согласны те, кто, как мне кажется, выигрывал бы больше всех – религиозные. Но я думаю, что шансы у меня есть. Возможно, нам не потребуется Кнессет, и мы сможем обойтись коллективными трудовыми договорами с последующим расширением на всех работников. В первую очередь, в выигрыше будет периферия, куда будут ездить отдыхать люди.
Это будет важным шагом на пути превращения Израиля в нормальную страну.
Беседовал Михаэль Бородкин
